Начало здесь
ПРОЛОГ
ОБРЕТЕНИЕ ИМЕНИ
Барселона, 1992
Я с самого начала знал, что это плохая идея. Клянусь,
это правда. Но Дэвид Дюпри, мой друг и коллега по USA Today, продолжал настаивать.
“Мы сопровождаем Команду
мечты с самого ее рождения”, - говорил Дэвид. “Мы должны ее сфотографировать.
Не так уж это и сложно. Фото на память”.
Предложение сделать фото
с известными спортсменами казалось последним, что может попросить Дэвид, но и на
нем сказался ажиотаж тех времен, когда словосочетание «Команда мечты» было на устах
у всей мировой общественности, и не только у спортивной. Тогда, когда вертолеты
светлячками расчерчивали небо над Барселоной, защищая покой
игроков-миллионеров. Когда снайперы на крыше отеля выискивали потенциальных
киллеров, пожелавших войти в анналы истории. Когда влюбленные фаны собирались толпами
лишь для того, чтобы мельком увидеть ту самую дюжину американцев, которые шли прямой
дорогой к золотой медали и переписывали историю баскетбола.
“Я посоветуюсь с Мэджиком”, - сказал Карл Мэлоун, когда мы попросили
Почтальона[1]
о фото. Карл, Дэвид и я обедали в Барселоне. Остальные посетители глазели на
нас. Если честно, то глазели на Мэлоуна. Ресторан рекомендовал мне знакомый. Это
было время, когда не существовало возможности «Залезть в Интернет и посмотреть рейтинги
и рекомендации Загат[2]».
Выбор оказался неудачным. Они принесли в качестве аперитива перепелиные яица.
“Мужики, я не буду есть это дерьмо”, - сказал Мэлоун, сельский паренек из
Луизианы, постоянно напоминавший об этом
факте.
“Да я тоже”, - запротестовал я. “Я что, выгляжу любителем перепелиных яиц?”
“Да не знаю я, что там
едите вы, белые”, - сказал Мэлоун и подмигнул афроамериканцу Дюпри.
Когда мы закончили, Карл пообещал узнать о возможности сфотографировать команду и сказать нам. “Мы должны решить вместе с Мэджиком”, - сказал Мэлоун. “Он наш капитан”.
Нет лучшего показателя, что Команда мечты наконец сполотилась в большую счастливую
семью, чем принятие Мэлоуном Мэджика официальным капитаном команды. Мэлоун никогда
не был Мэджик-фаном, всего несколько месяцев спустя Карл публично ставил под
сомнение разрешение Мэджику играть в НБА с диагностированним СПИДом. Да даже тем
летом 1992 года было несколько случаев, когда Мэлоуна "доставала" беспрестанная болтовня Мэджика, этого постоянного «выступающего», человека, которому, по
словам Скотти Пиппена, «всегда подайте микрофон». Да Мэлоун и не был единственным.
День шел за днем, сборная
США штамповала победу за победой, Барселона и остальной мир продолжали восхищенно
разинув рот наблюдать, Команда мечты купалась в соусе из поклонения,
тестостеронов и 40-очковых побед. Ничего не было слышно про возможность сделать
фото до момента, когда оставалось всего полчаса до начала финального матча
против Хорватии 8 августа.
“Что, прямо сейчас?” – спросил я Брайана Макинтайра, гениального и опытнейшего руководителя НБА
по связям с общественностью. “Иисус милостивый, ведь им же сейчас играть за золото!”
Но Брайан сопроводил меня и Дэвида через ограждение в зону «Только для участников»
и привел нас к заветной двери в раздевалку, где собралась команда.
“Давай! Давай сделаем это с ними! Давай же, раздави их!”
Я не мог различить кричавших
в гуле голосов, кричали и шумели все. В голосах слышалось обещание погрузить Хорватию
в океан боли, что в последующем и произошло. Внезапно Мэджик оборвал «самонастройку»
- даже сейчас, когда я пишу эти строки, я впечатлен – чтобы мы с Дюпри могли
сделать фото с командой. Словно воинское подразделение перед командой «В атаку»
собралось перекусить с Андерсоном Купером. Да, послышалось еще несколько возгласов
типа да-что-мы-все-делаем-здесь?, но все действительно притихли, Дюпри и я
встали в первый ряд, а официальный фотограф лиги Энди Бернштайн приготовился
сделать самое странное фото в своей карьере.
И вот, когда все встали – у меня закололо в паху, со лба на брови закапал
пот, я взмолился чтобы фотограф сделал все побыстрее - я услышал с заднего ряда
гнусавый голос аборигена Индианы.
“Эй, Джек”, - протянул Ларри Бёрд, “потом ты будешь этим похваляться?”
Если метафорически продолжить фразу Бёрда, то кто бы собственно отказался
от такой возможности, ведь на снимке была самый мужественный отряд бойцов со времен
Спартанской армии. Каждый из них принял приглашение стать первыми в истории игроками
НБА на Олимпийских играх, они четко понимали, что в качестве членов Команды мечты
они участвуют в уникальном шоу. И с того самого момента, когда они впервые встретились
на тренировке, 21 июня 1992 года в Сан Диего, они стали главными героями
беспрецедентного спектакля. Обожание со стороны публики и почти такое же обожание
со стороны прессы можно было описать лишь порнографическими метафорами. Сравнение
их с рок-звездами происходило настолько часто, что я даже не хочу повторять его.
Хотя, похоже, именно это я сейчас и сделал. Они были гримасничающим Джаггером в
открытом лимузине, манящей улыбкой Принцессы Дианы на концерте Элтона Джона, воздушным
поцелуем Элизабет Тейлор Майклу Джексону на благотворительном концерте в пользу
больных СПИДом. Тысячи людей пришли посмотреть на приземление самолета с командой
на борту в аэропорте Эль-Прат в Барселоне. Уже тогда команда знала, что
находится на марше по тропе в вечность. Не для того, чтобы стать ссылкой в учебнике
истории, а для того, чтобы ей отвели там целую главу.
Случайным образом –
что обычно и является мерилом успеха – меня занесло в самый центр описываемых
событий. С 1981 по 1985 год я работал в Sports Illustrated чем-то вроде дублера
основного питчера. Причем не основного дублера, а скорее на третьих-четвертых ролях.
Я занимался подготовкой материалов по профессиональному и студенческому футболу,
профессиональному и студенческому баскетболу, боксу, бейсболу и легкой атлетике.
Зимой 1982 года я за 8 недель написал 8 статей по 8 различным видам спорта, включая
Чемпионат мира по сквошу, проходивший в Клубе Йельского Университета в Нью-Йорке
и в проходе на который мне отказывали, пока я не купил галстук и клубный пиджак.
Это не совсем то же самое, что идти через рисовые поля и срывать с кожи пиявок,
освещая события войны во Вьетнаме, как Дэвид Хальберстам, ставший хроникером
НБА после меня. Я всего лишь хотел сказать, что на тот момент мне нужна была
тихая гавань, уголок стабильности, и осенью 1985 года я ее обрел в момент, когда
выпускающий редактор Марк Малвой поставил меня на пост главного в журнале по освещению
жизни НБА.
Маленький грязный секрет журналистики (а может совсем и не секрет) в том,
что ты настолько хорош, насколько хорош твой материал. Я же катапультировался в
пространство, наполненное и удобренное богатейшими залежами материала. В таких
условиях лишь совершенно тупой репортер не воспользовался бы удачей. С Малвоем в
роли редактора исключительным лицом Sports Illustrated была обложка. Мы писали о победителях,
и самых-самых из них помещали на обложку. За несколько лет до событий в Барселоне
я написал дюжины и дюжины репортажей об игроках – как стало понятно только
сейчас – которые творили Золотую Эру профессионального баскетбола.
В течение времени меня
обвиняли последовательно в пристрастии к Джордану и Буллз, Бёрду и Селтикс, Мэджику
и Лейкерс (даже спустя время, когда Бёрд стал генеральным менеджером Индианы, он
как-то приветствовал меня словами «Ага, ты тут недавно восхвалял Мэджика»; несомненно,
этот человек зациклился на глаголе «восхвалять»). Мне кажется, я делал свою работу на совесть. Освещал игры честно, дозируя критику с похвалами. В моих статьях в 80-е
и начала 90-х можно найти обвинения в адрес Джордана, Баркли, Дрекслера, Юинга.
Обвинения разной степени силы. Но и для журналиста то время была Золотой Эрой, так как звезды прекрасно
понимали всю подноготную взаимоотношений
между спортсменом и писателем. Понимали и принимали тот факт, что нет ничего преступления
против человечества в написании о них в некотором роде ругательной статьи, что журналистику
никоим образом не надо смешивать с агиографией, даже если сами они и не знали значение
слова[3].
“Это система сдержек и противовесов”, - так не так давно один из атлетов
описывал мне взаимоотношения между спортсменами и представителями СМИ. Этим атлетом был Майкл Джордан.
Журналистское сопровождение
того времени – было мой удачей. Заранее прошу прощения, что пытаюсь по возможности
приуменьшить свою роль в истории. Но один из редакторов сказал мне как-то: «Ты
был с ними. Ничего с этим не поделаешь и из истории не вычеркнешь». Я был новичком
низшей лиги по Камерону Кроу, почти Почти
знаменитым[4].
Я двигался в тени мечты, подобно Мистеру Диммсдейлу, измученному священнику из
Алой буквы Натаниэля Готорна[5].
Я даже сделал
кое-что для возникновения предпосылок появления феномена Команды мечты. В феврале
1991 года после объявления о допуске профессионалов на Олимпиаду, но до
появления первых официально названных участников команды, я написал статью в Sports Illustrated, в которой предположил появление команды и дал свой вариант стартовой
пятерки: Джордан, Мэджик, Юинг, Баркли и Мэлоун. На мой взгляд, в то время эти
пятеро были сильнейшими игроками Лиги. Мне очень хотелось поставить туда
35-летнего Бёрда (несмотря на то, что он с 1988 года не участвовал в Матчах
всех звезд, это не был бы абсолютно церемониальный выбор, ведь Ларри все еще
играл), но он уже заявил о том, что спина болит все сильнее, и он до Барселоны
не доедет. Я поверил ему на слово.
Мы собрали мою стартовую пятерку в 1991 году на Всезвездном уикэнде в Шарлотт
на фотосессию, которую пришлось планировать несколько месяцев, ведя переговоры с
самими игроками, их агентами и представителями лиги. Я стал для игроков со своим
планом фотосессии такой занозой в заднице, что когда Мэджик вошел в комнату для
фотографирования, он буркнул озлобленно: «Ну что, теперь ты доволен?».
Будь у меня способность к предвидению, я понял бы в тот день, чем станет в будущем
олимпийская баскетбольная сборная США. Фотографирования происходило в охраняемой
зоне, но сотни зевак сумели туда просочиться, лишь чтобы посмотреть на игроков.
Они напирали на дверь, пытались разыскать черный ход в комнату, только бы одним глазком глянуть на своих героев. То, что
немалая индивидуальная слава каждого из игроков при сборе их вместе выросла
просто экспоненциально, было за гранью понимания (а в Барселоне эта слава росла
экспоненциальнее экспоненциального). Однако в моих воспоминаниях осталось лишь
ощущение: «Мхм, это интересно».
Моя статья в журнале на следующей неделе начиналась так:
Это
красно-бело-синяя команда: пять игроков на обложке вместе в одной команде, цель ее
создания – возврат Америке потерянного титула лучшей в мире на Олимпийских играх
1992 года в Барселоне. Каковы шансы увидеть превращение мечты в реальность. Не плохие. Совсем не плохие.
Фото на обложке сопровождалось подзаголовком «Команда мечты», размещенном
сразу над логотипом Sports Illustrated.
Это и стало первым в истории упоминанием имени Команда мечты.
Годы спустя, мне
приписали авторство этому магическому имени, но я всегда пытаюсь сделать
поправку. Я, когда писал статью, назвал команду Мечта мечты. А редактор
переименовал ее в Команду мечты. До сих пор я пытаюсь понять, кто же в редакции
сделал это, но безуспешно. В нашем журнале заголовки рождаются демократическим путем,
методом проб и ошибок. Несколькими альтернативами были: «Золотая мечта», «Красно-бело-синие на старте», «Берегись, Вселенная».
Но осталась Команда мечты.
И Команда мечты прижилась.
По сей день Баркли убежден, что был
выбран в стартеры именно потому, что оказался на обложке (Поверьте мне, он
просто не может быть выбран туда). «В какой-то момент кто-то щелкнул затвором,
и все завертелось», - говорит Рик Уэлтс, ныне президент и исполнительный
директор Голден Стейт Уорриорз, который в те времена в НБА гениально исполнял
функции директора по маркетингу. «Вышел
журнал с фото на обложке, и Команда мечты стала реальностью».
Я страшно горд лишь двумя вещами в моей карьере: изобретение фразы «Знамение Апокалипсиса Этой Недели»,
под которой до сих пор выходит колонка Sports Illustrated с отчетами о лучших матчах недели, и мое соучастие в создании имени «Команда
мечты». Дэвид Стерн, комиссионер НБА, недавно
сказал мне буквально следующее: «Факт в том, что это произошло почти случайно.
Мы даже имени ей не придумывали. Быть может,
да простит меня Господь,
это сделал ты».
В моем домашнем кабинете
у меня сохранилось лишь немного фотографий о годах ведения хроники НБА. Фото Команды
мечты со мной и Дюпри прикреплено к доске объявлений и едва заметно под безбрежным океаном семейных фотографий. Я никогда им не хвастался. Оно выглядит «проходным», чем-то
сделанным второпях, в перерыве между делами, Кристиан Лейтнер смотрит в сторону,
даже не пытаясь посмотреть в сторону фотографа; Джон Стоктон вообще не попадает
в кадр полностью, и как мне кажется, находится в движении в сторону площадки. Я в первом ряду, частично затененный лицом Бёрда.
Хотя нет, не лицом Бёрда, а его комментариями.
[1]
Прозвище «Почтальон» у Мэлоуна
со времен игры за команду Технологического Университета Луизианы. Дано оно ему
было за «регулярную доставку мячей в корзину». Это прзвище сопровождало Карла всю
карьеру. С прозвищем также связана одна из знаменитых историй. В первой игре
Финала 1997 года Мэлоун встал на линию для исполнения штрафных. Стоявший рядом
Скоти Пиппен сказал ему «под руку» - «Почтальон по воскресеньям не доставляет».
Мэлоун промазал оба броска, Пиппен заработал баллы для почетного второго (после
Бёрда) места среди трэш-толкеров НБА, а Чикаго победил в матче со счетом 84-82.
[3]
Я кстати тоже не знал, что такое агиография. Оказалось, что это слово означает
жизнеописание святого. Симптоматично по отношению к спортсменам, даже таким
великим.
[4]
«Почти знаменит» (Almost famous)
– отличный фильм 2000 года режиссера Камерона Кроу, повествующий о путешествии
юного журналиста в компании звездной рок-группы.
[5]
«Алая буква» (The Scarlett Letter)
– книга Натаниэла Готорна 1850 года о трагических последствиях адюльтера. Книга
явно считалась сразу событием в писательском мире. Ее русский перевод появился
всего спустя 6 лет после издания. По книге было с десяток экранизаций,
последняя из которых с известнейшими актерами Деми Мур, Гэри Олдменом, Робертом
Дювалем «заработала» убыток в 40 млн. долларов. Наверное потому, что Дюваль
играл мужа, а Олдмэн священника, а не наоборот. Да и Деми в роли по сути Жанны
Дарк я не представляю. Но фильм я не смотрел, и сейчас не об этом. Откуда
МакКаллум берет цитату, я не определил. Наиболее близкая по духу из русского
перевода – «И хотя я был стар, и угрюм, и уродлив, мне
не казалось таким уж безумием мечтать о том, что и меня
где-то ждет простое человеческое счастье, пригоршнями рассыпанное повсюду
и для всех».
Комментариев нет:
Отправить комментарий