Впервые я прочел ее давно, еще до выхода в официальном переводе. Тогда показалось, что она одна из наиболее малоинтересных в сериале. Когда она наконец появилась в печати, я снова ее прочел. Впечатления были получше, но все равно до любви было далеко.
Недавно прочел ее снова и, удивительно, книга стала привлекательнее. Магия Пратчетта.
Ведь на самом деле сюжет достаточно идиотский, но теперь, на третье чтение, меня больше привлекал не сюжет, а диалоги главных героев.
В особенности о взаимоотношениях учитель-ученик Лю-Цзе и Лобсанга.Их хоть отдельной книгой издавай.
Вместе с перлами книги о пути госпожи Космопилит.
По поводу любительского перевода свое мнение я уже высказывал. Мне нравится редакция Жикаренцева. Но по факту сетевой перевод был доступен уже в 2005 году, а ЭКСМОвская книжка вышла под новый 2011 год.
Дорогие друзья!
Мы, У-УК и Гаспод, поздравляем вас с наступающим Новым, 2011-м годом!
Примите от нас небольшой новогодний подарок — эту книгу.
Ее перевели на русский язык Николай Берденников и Александр Жикаренцев.
Именно благодаря переводам А. Жикаренцева и его друзей,
Терри Пратчетт воспринимается на удивление русским писателем.
В сети распространен лишь любительский перевод книги "Вор времени", который, увы, далек от совершенства.
Позвольте внести две поправки в законы всех стран планеты Земля.
У-УК, библиотекарь из Незримого Университета: — Искусство и бананы (особенно, второе) принадлежат народу!
Гаспод, говорящий (и умный, при том) пес из трущоб Анк-Морпорка: — Мы, персонажи книг — самые главные правообладатели. Книги — это наш мир, и мы дарим его вам. Безвозмездно (бананы в благодарность приветствуются).
С Новым Годом!
Официальная аннотация
Человек! Если ты это читаешь, значит, ты существуешь.
Мы, Аудиторы, наблюдаем за тобой, регистрируем тебя, изучаем тебя. И очень
скоро мы до тебя доберемся. Сразу после того, как уничтожим этот презренный
Плоский мир с его слонами, черепахой и напрочь чокнутыми обитателями. Ты это
читаешь? Значит, мы идем к тебе! Впервые на русском! Новая книга из великой
саги про Плоский мир!
Избранные места (подобрал не только по обыкновению в переводе и в оригинале, но дополнительно в переводе сетевом; первый вариант - официальный, второй любительский)
Сказка о Голом Короле на новый лад
(1)
… истории не развиваются. Они сплетаются.
События, происшедшие в разное время в разных местах, сходятся в одной крохотной
точке времени-пространства, которая и является так называемым идеальным мигом.
Предположим, короля убедили надеть новое
платье, сшитое из ткани настолько тонкой, что для невооруженного глаза этого
платья не существует вовсе. А также предположим, что некий мальчик весьма
громко и недвусмысленно обратил внимание на сей факт…
И вот она, Повесть О Короле, Который Ходил По
Улицам Голым.
Но чуть-чуть добавим фактов, и это станет
Повестью О Мальчике, Которого Хорошенько и Заслуженно Выдрали За Неуважение К
Царствующей Особе.
Или Повестью О Толпе, Которую Мигом Окружили
Стражники, Предупредившие: «Ничего Такого Не Было, О'Кей? Или Кто-То Хочет
Поспорить?»
Или повестью о том, как целое королевство
быстро осознало преимущества «нового платья» и с головой погрузилось в модные,
полезные для здоровья игры на свежем воздухе, и число сторонников этих занятий
с каждым годом росло, что привело в итоге к экономическому спаду, вызванному
крахом легкой промышленности.
А еще можно было бы рассказать Повесть Об
Эпидемии Пневмонии Девятого Года.
(2)
ни одна история не ищет прямых путей. Она вьется. Все события начинаются в разных местах и в разное время, но стремятся в тот единственный крошечный отрезок пространства‑времени, который и является идеальным моментом.
Положим короля уговорили надеть новое платье, сшитое из такого тонкого материала, что стороннему наблюдателю могло показаться, будто бы платья и нет вовсе. И предположим, что какой‑нибудь малыш звонким чистым голоском озвучил бы этот факт…
И так появилась История о Голом Короле.
Но если бы вы знали немного больше, то скорее появилась бы История о Мальчике, Которого Отец Выдрал и Запер Дома, Дабы Неповадно Было Дерзить Его Величеству.
Или История о Целой Толпе, Которую Окружила Стража и Объяснила, что «Ничего
Не Было, Ясно? Или Кто‑то Хочет Поспорить?»
И еще это могла бы быть история о том, как целое королевство неожиданно обнаружило у «новой
одежды» море достоинств и проявило энтузиазм в здоровом виде спорта [2] на свежем воздухе, который с каждым годом приобретает все больше сторонников и ведет к кризису из‑за краха традиционной швейной промышленности.
Это даже могла быть история о Великой Эпидемии Пневмонии ’09 года.
remember that a story
does not unwind. It weaves. Events that start in different places and different
times all bear down on that one tiny point in space-time, which is the perfect
moment.
Suppose an emperor was
persuaded to wear a new suit of clothes whose material was so fine that, to the
common eye, the clothes weren’t there. And suppose a little boy pointed out
this fact in a loud clear voice…
Then you have The Story
Of The Emperor Who Had No Clothes.
But if you knew a bit
more, it would be The Story Of The Boy Who Got A Well-Deserved Thrashing From
His Dad For Being Rude To Royalty, And Was Locked Up.
Or The Story Of
The Whole Crowd That Was Rounded Up By The Guards And Told “This Didn’t Happen,
Okay? Does Anyone Want To Argue?”
Or it could be a story
of how a whole kingdom suddenly saw the benefits of the “new clothes,” and
developed an enthusiasm for healthy sports* in
a lively and refreshing atmosphere that gets many new adherents every year,
which led to a recession caused by the collapse of the conventional clothing
industry.
It could even be a
story about The Great Pneumonia Epidemic of ’09.
***
«История Титаника»
(1)
Предположим, тысячи и тысячи лет вы
наблюдаете за медленным накоплением снега. Он накапливается и накапливается,
все больше нависая над крутым склоном, пока наконец не сползает огромным
айсбергом в море. И плывет этот айсберг через студеные воды, и несет он на себе
счастливых белых медведей и котиков, полных радужных надежд на дивную, новую
жизнь в другом полушарии, где, по слухам, льдины кишмя кишат хрустящими
пингвинами, как вдруг — БАБАМ! Трагедия явилась из темноты в виде огроменной
глыбы железа, которое, по идее, вообще не должно плавать, и крайне волнительного
саундтрека…
(2)
Предположим,
много‑много тысяч лет вы следили за медленным ростом арктической льдины;
наблюдали, как снег скапливается на подводной скале и давит на нее, пока, наконец,
в море не сходит гигантский айсберг. И вот он, рассекая холодные воды, уже
везет на себе счастливых белых медведей и тюленей, жаждущих дивной новой жизни
в другом полушарии, где, как говорят, снежные поля кишмя кишат аппетитными
пингвинами… вдруг ба‑бах! И под
душераздирающий саундтрек, мы лицезрим очередную вариацию на тему «железо не
умеет плавать».
Suppose you’d watched
the slow accretion of snow over thousands of years as it was compressed and
pushed over the deep rock until the glacier calved its icebergs into the sea,
and you watched an iceberg drift out through the chilly waters, and you got to
know its cargo of happy polar bears and seals as they looked forward to a brave
new life in the other hemisphere where they say the ice floes are lined with
crunchy penguins, and then wham—tragedy loomed in the shape of thousands
of tons of unaccountably floating iron and an exciting soundtrack…
***
Инструкция по выдаче инструкций или Как добиться желаемого от подчиненных и не только
(1)
«Это очень похоже на Джейсона и Битву за
Классный Шкаф», — подумала Сьюзен. В школе очень быстро начинаешь
понимать, что фраза «Никому не разрешается открывать шкаф с канцелярскими
принадлежностями» является не всегда понятным для семилетних детей запретом.
Следует хорошенько продумать и перефразировать запрет, используя более четкую
формулировку, к примеру: «Никому, Джейсон, несмотря ни на что, даже если
кому-то показалось, что он слышит крики о помощи, никому, Джейсон, ты меня
понимаешь, не разрешается открывать дверь классного шкафа, или случайно падать
на ручку так, чтобы эта дверь открылась, или обещать украсть у Богатеи
плюшевого мишку, если она не откроет дверь классного шкафа, или стоять рядом и
ждать, когда таинственный ветер вдруг подует из ниоткуда и распахнет дверь
шкафа, честно-честно-так-все-и-было, и никому — это значит вообще никому не
разрешается открывать, становиться причиной открытия, просить кого-либо
открыть, подпрыгивать на половицах так, чтобы шкаф открылся, или каким-либо
другим образом пытаться проникнуть в шкаф с канцелярскими принадлежностями, ты
все понял, Джейсон?!»
(2)
«Это
как Джейсон и Битва при Канцелярском Шкафе, – подумалось Сьюзен. – Вы
скоро узнаёте, что «Никто не открывает Канцелярский Шкаф» – запрет, который
семилетним просто не понятен. Вы должны подумать и разбить фразу на более простые условия:
«Никто, Джейсон, неважно зачем, нет, даже если им показалось, что кто‑то звал
на помощь, никто – ты слушаешь, Джейсон? – не должен открывать
Канцелярский Шкаф, или случайно упасть на дверную ручку так, чтобы она
открылась, или угрожать Риченде, что заберешь ее плюшевого мишку, если она не откроет
Канцелярский Шкаф, или стоять поблизости, когда из ниоткуда подует таинственный
ветер и распахнет дверцу, хотя такое и бывает, это не должно произойти так или
каким‑нибудь другим способом, открывшись само или чьими‑то руками, подпрыгнув
на половице или, может быть, кто‑то изыщет какой‑нибудь еще способ проникнуть
внутрь Канцелярского Шкафа, Джейсон!
It was like Jason and
the Battle for the Stationery Cupboard, Susan told herself. You soon learned
that “No one is to open the door of the Stationery Cupboard” was a prohibition
that a seven-year-old simply would not understand. You had to think and
rephrase it in more immediate terms, like “No one, Jason, no matter what, no,
not even if they thought they heard someone shouting for help, no one—are you
paying attention, Jason?—is to open the door of the Stationery Cupboard, or
accidentally fall on the door handle so that it opens, or threatens to steal
Richenda’s teddy bear unless she opens the door of the Stationery Cupboard, or
be standing nearby when a mysterious wind comes out of nowhere and blows the
door open all by itself, honestly, it really did, or in any way open, cause to
open, ask anyone else to open, jump up and down on the loose floorboard to
open, or in any other way seek to obtain entry to the Stationery Cupboard, Jason!”
***
СМЕРТЬ и Жизнь семейная
(1)
— Слушай,
старина, а тебя никогда не прельщала перспектива семейной жизни? — спросил
Война, когда его дражайшая половина вышла.
— НИКОГДА.
НИ В КАКОМ СМЫСЛЕ.
— Почему?
Смерть
был обескуражен. С таким же успехом можно было спросить у кирпичной стены, что
она думает о стоматологии. Данный вопрос не имел никакого смысла.
(2)
– Тебя
никогда не прельщала перспектива женитьбы, старина? – спросил Война, когда
она ушла.
– НЕТ.
РЕШИТЕЛЬНО НЕТ. НИ ЗА ЧТО.
– Почему?
Смерть
смешался. Это было все равно, что спросить кирпичную стену, что она думает о
стоматологии. Как вопрос это не имело смысла.
“You’ve never been
tempted by the prospect of marriage, old man?” said War, when she’d gone.
NO. ABSOLUTELY
NOT. IN NO WAY.
“Why not?”
Death was nonplussed.
It was like asking a brick wall what it thought of dentistry. As a
question,
it
made
no
sense.
***
(1)
Когда решение принимается всеми,
значит, оно не принимается никем, что предотвращает возможность возложения
вины.
(2)
В
чем бы решение ни заключалось, если оно принято всеми, значит, не принято никем
лично, соответственно устраняя любые возможности обвинения.
Decisions made by
everyone were decisions made by no one, which therefore precluded any
possibility of blame.
***
(1)
Последнего короля было трудно назвать
приятным человеком, особенно после того, как он был обезглавлен, а после такой
процедуры мало кто будет выглядеть привлекательно, даже самым низкорослым
королям это не удается.
(2)
Хотя
портретов последнего короля не сохранилось – особенно после того, как ему
срубили голову (после этой процедуры слишком хорошо не выглядит даже самый
низенький король)
Although the last king
of the city was no oil painting himself—especially when he’d been beheaded,
after which no one looks at their best, not even a short king
***
(1)
Он сунул руку в котомку, достал потрепанный
экземпляр Пути и наугад открыл.
Коан 97: «Наступай на
других так, как хотел бы, чтобы они наступали на тебя». Гмм. Не слишком-то
подходит к данной ситуации. Кроме того, он не был уверен в том, что записал эту
фразу правильно, хотя она не раз выручала его. К примеру, на ногу слонам он
старался не наступать.
Лю-Цзе попробовал еще раз.
Коан 124: «Ты поразишься, сколько всего можно
увидеть, если открыть глаза».
(2)
Он
залез в свой мешок и, вытащив из него потертый «Путь», наугад открыл его.
«Коан
97: «Паступай с другими так как хочеш штобы паступали с тобой». Хмм. Не
поможет. Кроме того, он был не совсем уверен, что все точно записал, хотя это
правило, безусловно, срабатывает. Он никогда не трогал морских млекопитающих, и
они платили ему тем же.
Koan ninety-seven: “Do
unto otters as you would have them do unto you.” Hmm. No real help there.
Besides, he’d occasionally been unsure that he’d written that one down
properly, although it certainly had worked. He’d always left aquatic mammals
well alone, and they had done the same to him.
He tried again.
Koan one hundred
and twenty-four: “It’s amazing what you see if you keep your eyes open.”
Комментариев нет:
Отправить комментарий