Думал я, что книга была первой, но Википедия говорит о первичности сериала.
Сериал вышел в 1980 году, а книга появилась на свет лишь в 1989 году, спустя пять лет после окончания сериала.
Написанная в форме обнаруженных в 2019 году дневников некоего министра административных дел, книга обращена в наше время. В живом, сатирическом плане авторы раскрывают реальные механизмы взаимодействия инициаторов любых реформ с непосредственными исполнителями в лице всевластного чиновничье-бюрократического аппарата.
Книга выходила в издательстве "РИМИС" в очень хорошем переводе С.В. Кибирского. Тираж издания всего 2000 экземпляров, поэтому несмотря на высокую цену сейчас купить ее довольно проблематично.
Картинка с фан-сайта
Герои (и сериала, и книги) отлично описаны на Луркморе.
Джим Хакер — труслив, честолюбив, глуп, любит выпить. Был министром административных дел чуть более двух лет. После чего дослужился до премьер-министра благодаря интригам Хамфри (сериал соответственно был переименован). Живой пример высказывания «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Выходец из народа, за что презираем Хамфри. Женат, есть дочь с активной гражданской позицией. Закончит свою жизнь в Палате Лордов.
Сэр Хамфри Эпплби — местный анальный властелин и эпичное небыдло. Самый доставляющий персонаж. Эпично троллит Хакера за то, что Хакер туповат, простолюдин (сам Хамфри «голубых кровей» во всех смыслах), не учился в Оксфорде, политикан (Хамфри — бюрократ, что в сериале еще хуже). Обладает уникальным талантом вкладывать в максимум слов минимум информации. Выпутывается изо всех передряг, в каких оказывается. Размер его ЧСВ равен острову Британия. Похож на постоянно улыбающегося пидора, отчего коронная улыбка Эпплби приобретает скрытый подтекст. Его девизом могло бы стать знаменитое русско-чинушное «Чем больше бумаги, тем чище жопа».
Бернард Вули — знал бы русский, писал бы на луркморе. Капитан Очевидность и Граммар наци в одном флаконе. Постоянно лезет с глупыми ремарками, как правильно говорить или пытается доказывать очевиднейшие вещи. Хотя, есть мнение, что делает это для лулзов. Мало того, что годный тролль же, так еще и лжец (врет то Хакеру, то Эпплби для получения профита), девственник, но не бородат и несколько наивен. Личный секретарь Хакера, и, фактически, его единственный друг в министерстве. Закончил Кембридж, поэтому троллится Хамфри, который считает, что Кембридж — это не ТруЪ. По книге получает рыцарский титул и становится Самым Главным в Великобритании.
Покопавшись в материалах, с неожиданностью узнал, что один из соавторов Джонатан Линн был режиссером сразу нескольких классных комедий: "Монашки в бегах" с Эриком Айдлом и Робби Колтрейном, "Достопочтенный джентльмен" с Эдди Мэрфи, "Мой кузен Винни" с Джо Пеши и Марисой Томей, "Сержант Билко" со Стивом Мартином" и "Девять ярдов" с Брюсом Уиллисом и Мэтью Перри.
Мое знакомство с "Да, господин министр" началось с электронной версии книги. И лишь потом я "по-диагонали" посмотрел сериал. Книгу же приобрел позднее в печатной версии и перечитываю.
Рассказать о сюжете в принципе невозможно. Сюжет состоит из небольших эпизодов с участием главных героев, построенных примерно одинаково. Из-за этого книга производит впечатление слегка затянутой. Однако стиль изложения, его витиеватость, "дипломатическая пустота" высказываний и объяснений, беспринципные напыщенные заявления, великолепное искусство интриганства, все это производит завораживающее впечатление.
Цитат из книги в Сети много, но у меня как всегда свои.
Краткое и четкое описание большинства современных тружеников пера. В яблочко!
Будучи журналистом, Хэкер не отличался особой склонностью к достоверному изложению событий.
Правила поведения чиновника
трудную проблему легче всего обойти, поставив ее в заголовок. Там она никому не мешает.
Во всяком случае, закон обратной зависимости гласит: чем меньше человек собирается сделать, тем больше он должен об этом говорить!
Дипломатия, мать ее.
МРС? Опять что‑то новое. Похоже, Буранда из тех стран, которые раньше назывались «слаборазвитыми», а затем, после того как этот термин, по‑видимому, сочли оскорбительным, – «развивающимися». Когда же и это определение показалось каким‑то снисходительным, они стали называться менее развитыми странами, или МРС.
А вот такой дипломатии стоит поучиться.
Интересно, – задумчиво произнес он как бы про себя, – существуют ли такие доводы, которые могли бы убедить господина президента в возможности перефразировать отдельные предложения в его речи с целью перенесения акцента с частных примеров на общую концепцию, конечно, не нарушая при этом логической целостности всего выступления?
"Чисто" политическое наблюдение
дружеские отношения между политическими противниками далеко не редкость. Более того, порой гораздо легче и приятнее дружить с представителем оппозиционной партии, нежели своей собственной, поскольку борьба с «чужаками», как правило, не носит личностного характера и не сопряжена с ожесточенной конкуренцией за конкретное «место под солнцем».
Искусство составления совершенно бессмысленных фраз
– Хамфри, – взорвался я, – получу я наконец прямой ответ на прямой вопрос?
Мой «прямой вопрос», похоже, застал его врасплох. Он долго думал, а затем с предельно искренней интонацией произнес уклончивую тираду:
– Если вы не потребуете от меня вульгарной тривиализации или грубых обобщений вроде примитивных «да – нет», я, можете не сомневаться, постараюсь удовлетворить ваше пожелание.
– Так, значит, да?На лице сэра Хамфри отразилась ожесточенная внутренняя борьба.– М‑м, да, – выдавил он наконец.– Отлично, – сказал я. – Вот мой прямой вопрос.Лицо у него вытянулось.– Но я полагал, что уже ответил…– Хамфри, – продолжил я, – вы согласны с тем, что штат государственной службы непомерно раздут? Да или нет? Я жду прямого ответа.Можно ли было сформулировать вопрос проще и яснее? Думаю, вряд ли. Вот что я услышал в ответ:– Господин министр, будучи вынужден дать прямой ответ на прямой вопрос, хочу сказать, что, насколько мы можем судить, естественно, беря проблему в целом и принимая во внимание все ее компоненты, с точки зрения усредненного министерства, в конечном счете допустимо предположение, что, говоря естественно, в наиболее общем плане и не углубляясь в излишнюю детализацию, в ней так или иначе вряд ли содержится что‑либо особое.Пока я тщетно пытался переварить услышанное, сэр Хамфри добавил (безусловно, для большей ясности):– Конечно, в той мере, в какой вообще допустимо делать какие‑либо выводы, исходя из реального положения дел на данный момент.
Еще раз
К моему величайшему сожалению, господин министр, иногда приходится сталкиваться с тем, что дела ведутся таким путем, который, если не углубляться в излишнюю детализацию, но принять во внимание сопутствующие обстоятельства и трезво оценить реальное положение вещей, при всем желании трудно назвать по‑настоящему прямым.
Еще одно наблюдение политика из серии "Все уроды, а я Д'Артаньян"
– Человек ничего особенного из себя не представляет, господин Хэкер, – менторским тоном обратился ко мне один из них. – Мы не над природой, мы – ее составная часть. Люди – тоже животные, поймите.
Что‑что, а уж это мне объяснять не надо: полчаса назад я вернулся из палаты общин.
Целевые ориентиры
«выступление» сэра Хамфри оказалось записанным на пленку – для потомков. Вот что он сказал, слово в слово:
«Господин министр, распределение служебных обязанностей в нашем ведомстве традиционно сложилось таким образом, чтобы освободить нашего повелителя от мелочных забот, поручив их тем, кто специально подготовлен для исполнения этих второстепенных обязанностей, давая возможность ему, политическому владыке, заниматься вопросами глобальной теории и погружаться в глубины истинного созидания, неотъемлемого от его возвышенного положения».
Ну и почему это должно быть мне не по вкусу? Если Хамфри ожидал, что его выспренная тирада меня расстроит, то он ошибся. Как можно расстроиться, не поняв из сказанного ни слова?
Я снова, вот уже в который раз, попросил его повторить то же самое на нормальном английском. Он снова, вот уже в который раз, искренне удивился моей просьбе, будучи вполне убежден, что излагает свои мысли предельно ясно.Тем не менее, он призадумался, а затем, очевидно, решил высказать свою мысль одной фразой:– Вы здесь не для того, чтобы управлять министерством.Вначале я опешил. Затем, собравшись с мыслями, ответил, что и я, и проголосовавшая за меня общественность думаем иначе.– При всем уважении к вам, господин министр, – начал он, и я с трудом удержался, чтобы не съездить ему по зубам, – и вы, и общественность заблуждаетесь.Из его дальнейших объяснений следовало, что управять министерством должен он, а мое дело – заниматься политическими вопросами, проводить законопроекты через парламент и – что самое главное – добиваться в кабинете неуклонного увеличения бюджета министерства.– Хамфри, иногда у меня складывается впечатление, что, кроме бюджета, вас ничего не интересует, – сказал я ему.– Бюджет, господин министр, – вещь достаточно важная, – не без язвительности ответил он. – Если о нем не заботиться, то, в конце концов, можно остаться с таким маленьким министерством, которым смог бы управлять и министр.
Нелегка жизнь политика
министрам, как и секретным агентам, никогда не следует знать больше того, что им следует знать. Поскольку их могут захватить в плен и подвергнуть пыткам…
– Террористы? – удивленно спросил я.
– Би‑Би‑Си, – разъяснил он.
Снова целевые ориентиры
Главная задача любого внутриведомственного расследования, при условии, конечно, что оно проводится на профессиональном уровне, – обнаружить отсутствие следов. Если вы заявите об отсутствии намерения, вас легко обвинить в обратном. Если же вы констатируете, что расследование не обнаружило следов намерения, то доказать противное просто невозможно.
Резолюция
ввиду сомнительного характера прегрешений Хэкера, а также незначительного, чтобы не сказать – периферийного, влияния его на принятие магистральных политических решений террористические круги решили несколько сместить акценты, в результате чего вопрос о ликвидации Хэкера был снят с повестки дня
"Большая разница"
– Почему вы намерены наложить запрет на отчет Хендерсона?
– Запрет? – Казалось, он оскорблен в лучших чувствах. – Ни о каком запрете и речи быть не может! Просто не публиковать его. А это другое дело.
– Есть ли разница?
– Огромная! Запрет – орудие тоталитарных режимов. Для свободной страны такое неприемлемо. Мы демократическим путем принимаем решение – публиковать или не публиковать.
Стиль поведения госслужащего
Хорошей речь считается не тогда, когда оратор может доказать, что говорит правду, а тогда, когда невозможно доказать, что он лжет
"Легкая" трансформация
если взять самый первый отчет за тысяча восемьсот шестьдесят восьмой год, когда Гладстон создал наше министерство, то увидите, что вводная фраза звучала несколько иначе: «Министерство несет ответственность за обеспечение экономного и эффективного функционирования правительства».
… в 1906 году вводная фраза стала гласить: «Министерство призвано способствовать эффективному и экономному функционированию правительства». Тем самым снималась ответственность.
В 1931 году задачей министерства было «оказывать помощь всем государственным учреждениям в их стремлении к эффективному и экономному осуществлению административных функций». В результате ответственность перекладывалась на другие ведомства. А в 1972 году, когда из «Положения» были убраны неудобные определения «эффективный» и «экономный», в задачу министерства уже входили лишь «поддержка и обеспечение административной деятельности всех государственных учреждений». Иначе говоря, потребовалось всего сто четыре года, чтобы избавиться от всякого напоминания об истинной цели создания этого министерства, которое в упомянутый период выросло более чем в сто шесть раз.
О государственной тайне
– Оплошность, незначительная оплошность, которую любой может допустить.
– Незначительная? Незначительная оплошность стоимостью семьдесят пять тысяч? Что же тогда, по‑вашему, можно считать серьезным упущением?
– Огласку этой оплошности.
Правда, не всем режущая глаз
Она объяснила, чем вызвано ее решение.
– Если говорить откровенно, господин министр, то мне нужна работа, где я не тратила бы бесконечные дни на бессмысленное перекладывание с места на место бумажек, на сообщение не имеющей никакого отношения к делу информации людям, для которых она не представляет никакого интереса. Мне нужна работа, где требуются конкретные результаты, а не процесс сам по себе. Я устала от энергичного ничегонеделания. Мне бы хотелось иметь возможность указать на что‑нибудь пальцем и сказать: «Это сделала я!»
"Железная логика"
– Мы всегда стараемся убедить их добровольно снять ту или иную передачу, если она, по нашему мнению, не отвечает интересам общества.
– Этот фильм не отвечает моим интересам, а поскольку я – представитель общества, значит, он не отвечает и интересам общества, – твердо заявил я.
Хамфри заинтересовался.
– Оригинальный подход! – с улыбкой заметил он. – Такого общественности еще не преподносили.
Опять о госслужбе
– Уж не хотите ли вы сказать, что управлять такой страной, как Британия, – недостаточно важное дело?
– Нет, очень важное. Просто мне пока не встретился человек, который бы действительно занимался этим…
Политика, не политика
– Уж не хотите ли вы уверить меня, что поощрение коррупции является политикой нашего правительства?
– О нет, господин министр. Как вы могли подумать такое! Поощрение коррупции не может быть политикой правительства. Только его практикой…
Истинная дипломатия
В официальных коммюнике беседы подобного рода обычно называют «откровенным обменом мнениями», при этом, видимо, подразумевается, что на следующее утро уборщице приходится смывать с пола кровь.
Правила "хорошего тона" госслужащего
– Господин министр, позвольте напомнить вам о двух основных принципах руководства: первое – никогда не заниматься чем бы то ни было без особой нужды и второе – никогда не затевать расследования до тех пор, пока не будут заранее известны его выводы.
Потрясающе! Речь идет о моральных проблемах чрезвычайной важности, а он ничего не желает знать, кроме каких‑то там правил!
– Хамфри, как вы можете? Ведь речь идет о проблемах добра и зла!
– А‑а, пусть об этом голова болит у англиканской церкви, – отшутился он.Мне было совсем не смешно.– Нет, Хамфри, это наша боль. Мы говорим о жизни и смерти!– Вы, возможно, и говорите, но не я. Я не могу себе позволить так злоупотреблять служебным временем.Он шутит, решил я. Оказалось, нет. Мой постоянный заместитель был более чем серьезен.– Неужели вы не видите, – взмолился я, решив воздействовать на него эмоционально, – что продажа оружия террористам аморальна? Неужели не видите?Нет, не видит.– Оружие можно либо продавать, либо не продавать, – последовал холодный, рациональный ответ. – Если продавать, то оно неизбежно окажется у тех, кто в состоянии за него заплатить.
Хамелеон во плоти
Надо всегда следовать велению совести. Но, с другой стороны, надо точно знать, куда она тебя заведет. Поэтому далеко не всегда удается следовать совести, так как вам может быть не по пути…
И опять про целевые ориентиры
– Нельзя отказываться ни от каких обязанностей, если только они влекут за собой расширение штатов и увеличение бюджета. Именно масштабность обязанностей придает вес и значимость нам, то есть вам, господин министр. О чем вы невольно думаете, когда речь заходит о внушительных зданиях, колоссальных штатах, астрономических бюджетах?
– О бюрократии, – сказал я.
– Нет, господин министр, вы невольно думаете, что на вершине этой пирамиды, должно быть, находятся незаурядные, полные величия и достоинства люди, которые держат весь мир в своих руках и шагают по жизни, гордо подняв голову.
P.S. По последним новостям ВВС планирует в ближайшем будущем вернуть сериал на телеэкраны. Что ж, будем посмотреть.
Вторая книга дилогии. Да, господин премьер-министр.
Вторая книга дилогии. Да, господин премьер-министр.
Комментариев нет:
Отправить комментарий